Будильник. Комариный писк разбивает вдребезги сон, состоящий из одной беготни и падениий в пропасть. Осторожно приоткрыть левый глаз и взглянуть на ненавистые цифры. Шесть. Два квадрата. Тридцать.

В у�?ах гудит. По щеке стекает струйка пота – ночью неожиданно включили на полную мощь отопление. Медленно, на локтях, приподняться – иначе закружится голова. Не открывая глаз, добраться до ванной.

Отражение в зеркале болезненно щурится на лампочку и трет щеки. Опусто�?енный тюбик из-под зубной пасты яростно мнэтся в деревянных пальцах и выдавливает из себя остатки целебной слизи.

—-

- …the stock market is expected to rise by the end of the first quarter due to…
Улыбчивая диктор�?а CNN напряженно считывает с невидимого монитора совер�?енно незнакомые ей слова. Облегченно вздыхает. Улыбается еще �?ире. Передает слово погоде. Погода, в лице молодого испанца, пытается найти на том же мониторе знакомые буквы и обреченно водит по экрану руками.

Семь часов. В Абу Даби сегодня солнце.

—-

До сих пор тянет прыгать мимо трещин в асфальте. В детстве каждая трещина – скорая неудача в виде слетев�?ей велосипедной цепи, приезда тети из Красноармейска или потери трех копеек. Неверно, в корне неправильно. По трещинам можно и нужно ходить, хуже от этого не станет. Луч�?е, впрочем, тоже.

—-

- А, �?горь Александрович, Вы, как всегда, ранщхе всех. – Маргарита Сергеевна, – и кивок головы – Помните, сегодня квартальное собрание, а авечером жду у себя. – Да-да, конечно.

—-

Пальцы. Тонкие, нервные пальцы неудав�?егося пианиста. Подрагивают, возлегая на клавиатуре совсем другого рода. Да и Лист, бедняга, загнулся бы от бухгалтерских партитур.

Добро пожаловать.

�?мя пользователя. Семь мягких касаний. Пароль. Поду�?ечки пальцев любовно обтекают поверхность клави�?, чтобы через мгновение оторваться, оставив после себя эфемерный отпечаток из кожного жира и отмер�?их клеток кожи.

Вы авторизированы для входа.

Монитор радостно озаряется и выплевывает десятки таблиц, графиков, сводок. Квартальный отчет...

—-

- �?горь Александрович, простите, что отвлекаю...

Анечка. Секретар�?а �?ефа. Нет, правильно говорить – секретарь референт. Худенькая, слегка сутулая, с еще недоразвитой фигурой. Говорит, ей восемнадцать. На вид – не боль�?е пятнадцати. Совсем молоденькая. Маленькая даже...

- �?горь Александрович, Вы слу�?аете? – Да-да, дайте-ка я взгляну. – Борис �?гнатьевич попросил исправить статью ра�?одов за последний месяц, сказал, что Вы в курсе. – Да-да, конечно.

А еще ее волосы пахнут... Да, верно, они пахнут воспоминаниями.

—-

К обеду прекратился дождь и в небо взвились птицы. Почти лето. Все тот же надоедливый и непонятный ЦНН обещает, что солнце будет не только в Абу Даби. А это значит, что жизнь превращается в полумрак. Это значит, что надо будет вставать ни свет ни заря. Что с работы надо будет уходить затемно. Что везде, за каждым углом, за каждым деревом, за каждым забором его будут, его будут поджидать соблазны.

—-

-...мы должны двигаться вперед, а мы что видим? Это ко�?мар какой-то. То давят, то гнут, то черт-ти что. Нет, вы подумайте сами, как так можно работать? �?горь, ты сделал, как я просил? Да? Эт хоро�?о. Так, что у нас даль�?е... Анечка, родненькая, подожди секунду, я сеичас. – Борис �?гнатьевич... – Маргарита, милая, родная, ну не режь без ножа. Помню я о твоей прописке. Послезавтра придет человек, поговори�?ь с ним. Все? На сегодня все. Да, кстати, сегодня после пяти чтобы никого в офисе не было – придут травить тараканов.

—-

В пять при�?лось уходить из офиса. При�?ли хмурые парни с цистернами жгучей жидкости. Вытравили всех. Тараканы, правда, остались. �?м-то что? Дезинфекция – это людские заботы.

Неожиданно осталось много времени. Домой ехать не имеет смысла, все равно возвращаться к Маргарите.

Маргарита...

Черт, не выходит, ну не получается увидеть в ней –

- солнечный луч отразился от невысох�?ей лужи и ударил по глазам, моментально отозвав�?ись тонкой певучей болью в висках –

Черт и дьявол и сам Сатана! Может ну ее к такой-то матери, эту Маргариту?

В отдалении раздался детский смех и �?ум голосов. Еще этого не хватало.

Солнце, многократно отразив�?ись от окон, еще раз ударило по глазам.

Где здесь спуск был? А, вот он, ну слава Богу!
—-

Лес. Пускай простая лесопосадка, зажатая в бетонные тиски мегаполиса. Все равно – лес. Местами буйный, всеми силами пытающийся выжить, всеми силами отталкивающий человека. Сколько раз здесь приходилось бывать, спасаясь от городского уду�?ья, сколько раз здесь...

—-

Головная боль слегка отпустила. Взгляд на часы. Шесть. Два квадрата. Тридцать. Выходим на скользкую тропинку. Впереди осторожно, пытаясь не запачкаться, идет синяа кутка на тонких ножках. Оборачивается.

Девочка. Нет. Не надо. Дядя плохой. �?спугайся. Убеги. Закричи.

Улыбается.

- Вы не на Стрельнычную идете?

Нет. Не на Стрельничную. Нет!

Утвердительный кивок головы.

- О, как хоро�?о. А Вы там живете, да? я к подружке иду, они там, во втором доме живут. А подождите, пожалуйста, я �?нурок завяжу.

Садится.

Нет, не садись рядом. Стой...

- Девочка, хоче�?ь конфетку?..

- Что? – она поднимает голову.

У нее круглое лицо и карие глаза. Сердце бьется в висках.

- Хоче�?ь... конфетку...

Над карими глазами нависло тяжело ды�?ащее лицо с бьющейся во лбу жилой. В них начало медленно закрадываться понимание, а вместе с ним и ужас.

- Н-нет! – �?епотом.

- Хоче�?ь... ко...

Тонкий, почти на грани ультразвука, крик резанул по у�?ам, но прекратился, не успев начаться. Маленькое тело вонзилось в мягкую глину, из разбитой губы и носа хлынула кровь.

- Н-нет... – �?епотом.

- Хоче�?ь...

Рывок. Треск раздираемой ткани. Полные ужаса глаза.

- Пожал...

Удар. Рывок. Тяжелое дыхание. Пальцы. �?щут. Находят. Судорожные движения. Стон.

- Молчи, сука.

Удар. Еще один удар. Глаза заливает кровавая пелена. Тряпичная кукла в руках неосторожного ребенка. Кровь. Тяжелеое дыхание. Кто-то бьется в экстазе. Хрип из глотки.

—-

Куку�?ка-куку�?ка, сколько мне жить? Ку. А почему так ма?

Куку�?ки в лесу, кажется, кукуют без остановки. Считать, правда, все равно не хочется

—-

Маленькое тельце лежит, присыпаное про�?логодней листвой. На листьях тлеет недокуренная сигарета.

Что, блядь, доходилась до Стрельничной до своей?

Удар ногой.

Доходилась?

Удар.

Сама напросилась, сука. Сама напросилась, блядь.

Еще один удар. Хруст ломающихся костей.

Сука.

Лицо обтьрается платком. Взгляд на часы. Семь часов. Солнца боль�?е не будет.

—-

Город – это животное. Жестокое, невероятно живучее, но все-таки безнадежно больное. Беззубые пасти подворотен, ослеп�?ие глаза окон, истекающие жилы канализаций.

Но он живет. Он хрипит. Его пучит. Он зажат в тиски своими собственными испражнениями. Его терзают миллионы паразитов.

Но он не сдается.

—-

- �?горь Александрович! А я как раз о Вас подумала.

- Маргарита Сергеевна.

- Проходите, проходите! я как раз чай пос... Ой, что это у Вас?!

- А? Где?

- О, где это Вы так?

- Ах, это. Да вот, подскользнулся, приложился так сказать, на глине.

- Ужас, с Вами все в порядке?

- Да-да, коне...

- Вам повезло, что Вы в плаще, а не в пальто. Пальто можно было бы выкидывать. Давайте его сюда, я его мигом...

- Да нет, не надо, пусть высохнет, потом я его щеткой.

- Верно, верно, так будет луч�?е.

- Так что мы здесь стоим? Вы проходите. Вторая дверь налево – должны помнить.

- Да-да, конечно.

—-

“...западные аналитики предсказывают рост фондового рынка в первой четверти во многом благодаря...”

Белобрысысый диктор напряженно читает абсолютно неинтересующий его текст. Стоящая перед ним задача – не о�?ибиться, прочитать все правильно и, как следствие, не вылететь с работы.

Приторно сладкий чай и на редкость приятные пряники. Отчаяный взгляд – не уходи, останься. В желудке кусок льда.

“�? последняя новость, которую нам принесли только что. В парке имени Пу�?кина была обнаружена...”

- Вы знаете, я, наверное, пойду.

- А? что?

- Я... пойду...

- Ну что Вы?...

- У меня еще сводки не окончены.

- Ах, да…

Белый диктор на экране смотрит прямо в ду�?у и доверчиво улыбается.

—-

Три вопроса. Три разных смысла.

В чем причина?
Зачем?

�? их прародитель.

Почему?

Ветер рвет плащ на части. В подъезде, как всегда, стоит тйжелый запах мочи, табака и молодых тел. В темноте чертит замысловатые дуги заженный окурок. На пятом этоже разбита лампочка.

В чем причина?
Зачем?
Почему?

—-

- Ало, мама? Это я, извини, что так поздно.

Шелест про�?логодней листвы в трубке.

- Нет, все в порядке. Просто задержался.

- ...

- Да, у нее.

- ...

- Да, неплохая

- ...

- Нет... не знаю... посмотрим...

- ...

- Да, конечно. Не буду же я голодать. что ты, в самом деле. Пообедал, поужинал, сеичас еле двигаюсь – до тог наелся.

- ...

- Конечно поедем.

- ...

- Хоро�?о, у меня здесь еще отчет...

- ...

- До свидания

—-

Туалет. Ду�?. Сон.

Во сне – непонятные образы гоняют друг друга по кругу и все вместе падают в пятнистую темноту.

—-

- А, �?горь Александрович, Вы, как всегда, рань�?е всех.

- Маргарита Сергеевна, – и кивок головы.

Добро пожаловать.

�?мя пользователя. Семь странных знаков. Пароль. Клавиатура клацает зубами.

Вы авторизованы. Экран раззевает пасть...

—-

- �?горь Александрович, простите, что отвлекаю, Вас тут спра�?ивают.

�?х трое. Двое в пыльно-зеленом, один – в грязно-сером. Бесстрастные лица. Утомленные глаза.

- �?горь Александрович, не могли бы Вы пройти с нами для дачи показаний?

Разболелась голова.

- Как-как?

- Нам необходимо, чтобы Вы дали...

Обрывки мыслей. “...была обнаружена девочка...сука...жестоко избита...доходилась блядь...насилована...” Лампы на потолке сплясали джигу.

- Ах, да. Да-да, конечно.

—-

“...очередная жертва – дочь простых...”

“...анализ спермы в очередной раз подтверждает...”

“...немногочисленые улики указывают на...”

“...бухгалтер преуспевающей фирмы...”

“...теплый песок, нежное море – идеальное место для отдыха с детьми. Звоните...”

—-

Она при�?ла в своем стареньком сером пальто и вязаной �?апке. Долго молча разглядывала его выцвет�?ими глазами.

- Скажи, это правда?..

...

- Скажи, это правда, что говорят по телевизору?

...

- Ответь мне! – криком. – Оветь мне, ведь я твоя мать!

- Мама...

- что мама, что? О, Боже... Боже Праведный!.. За что?.. За что, за что, за что? Ты!... Нет! Не верю!... Почему? Зачем ты это сделал?

- Мама...

- Молчи!! – крик на пределе голосовых связок. – Молчи, сволочь! Как ты мог? Как? Ты скажи мне! Как...ты...мог?...

- Мама...

- Молчи, гад! Не говори со мной, молчи! Не сын ты мне! Не сын ты!... Слы�?и�?ь, ты? Я не хочу тебя видеть! Уведите меня! Заберите это! Заберите его!!

Наконец хлынули слезы. Она упала на стул, в�?липывая и срываясь на какой-то безнадежный вой. Её с трудом увели.

Потом за ре�?етчатыми окнами проехала белая ма�?ина с окровавленным крестом на боку и забавным нелепо-синим фонариком на кры�?е.

—-

Зал суда был переполнен. Снаружи дорога адыхалась под телевизионными автобусами. На круглых экранах женоподобные мужики твердили о философии, а мужеподобные тетки спорили о роли менталитета в глубинке. Газетчики по одному скрывались в здании, оставляя своих менее удачливых собратий печься на солнце.

Каранда�?и и ручки неустанно чертили и выводили все новые подробности. Убитая горем мать. Мрачный отец. Монстр в клетке.

�? верх эпопеи. Эксклюзивное интервью. В пять лет он убил первого воробья.

—-

Хоронили его за счет фирмы. Тело выдали в металлическом, наглухо заваренном гробу со строгим приказанием не вскрывать.

На похороны при�?ла Маргарита с покраснев�?ими от бессоницы и слез глазами и мать, ужасно постарев�?ая и и плохо реагирующая на происходящее.

Маргарита Сергеевна предложила старой женщине дальней�?ую помощь. Та вначале не поняла, что от нее хотят, потом отказалась.

Наряд милиции, выделеный на охрану во избежание эксцессов, хмуро курил и старательно не глядел на свежую могилу и белую плиту без имени.

Был теплый солнечный день. В синем небе кувыркались пу�?истые облака. Они бежали к горизонту и скрывались в трепещущей дымке. Где-то вдалеке что-то кому-то пыталась доказать неугомонная куку�?ка...

13.06.2004